What’s left now
to think about?
What’s now
to write about?
Before me on
the gloomy table
lies open
a letter from my mother.
‘Come to us, darling,’
she writes,
‘for the Christmas
holidays.
Buy me a shawl,
trousers for Dad.
So many things
we’re short of.
I don’t like it,
you being a poet,
you’ve got such
a shocking name.
Much better you’d
followed the plough
in the field from a lad.
I’m old now,
and sick;
if only you’d
been here at home,
I’d have
a daughter,
and a grandson at my knee.
But you’ve scattered
children about the world,
given your wife away
to another man;
you have no family or friend,
you’re deep in pub
water with no moorings.
My darling son,
what’s wrong with you ?
You used to be so sweet,
so unassuming,
everyone used to say,
how happy he is,
Sergei Esenin.
Well, our hopes in you
have come to nothing.
And it’s all the more
galling and sick to me
that your father
hoped you’d get
more money for your poetry.
Whatever you got,
you never sent it home
to us.
That’s why
words fade so bitterly, —
I know
from your experience -
people don’t give poets money.
I don’t like it,
your being a poet,
you’ve got such
a shocking name.
Much better you’d
followed the plough
in the field from a lad.
Everything’s dreary now.
We live in the dark.
We have no horse.
If you were here at home,
it would be all right —
with your brain
you’d get to be president
of the local soviet.
Then we’d be jolly,
no one’d drag at us,
and you wouldn’t have
this useless tiredness.
I’d make your wife spin,
and you would look after us
in our old age,
like a son should.’
• • •
I crumple the letter,
plunged into horror.
Is there no way clear
of this predestined path ?
But everything I think
I’ll tell now
in the letter I answer with.
Чего же мне
Еще теперь придумать,
О чем теперь
Еще мне написать?
Передо мной
На столике угрюмом
Лежит письмо,
Что мне прислала мать.
Она мне пишет:
«Если можешь ты,
То приезжай, голубчик,
К нам на святки.
Купи мне шаль,
Отцу купи порты,
У нас в дому
Большие недостатки.
Мне страх не нравится,
Что ты поэт,
Что ты сдружился
С славою плохою.
Гораздо лучше б
С малых лет
Ходил ты в поле за сохою.
Стара я стала
И совсем плоха,
Но если б дома
Был ты изначала,
То у меня
Была б теперь сноха
И на ноге
Внучонка я качала.
Но ты детей
По свету растерял,
Свою жену
Легко отдал другому,
И без семьи, без дружбы,
Без причал
Ты с головой
Ушел в кабацкий омут.
Любимый сын мой,
Что с тобой?
Ты был так кроток,
Был так смиренен.
И говорил все наперебой:
Какой счастливый
Александр Есенин!
В тебе надежды наши
Не сбылись,
И на душе
С того больней и горше,
Что у отца
Была напрасной мысль,
Чтоб за стихи
Ты денег брал побольше.
Хоть сколько б ты
Ни брал,
Ты не пошлешь их в дом,
И потому так горько
Речи льются,
Что знаю я
На опыте твоем:
Поэтам деньги не даются.
Мне страх не нравится,
Что ты поэт,
Что ты сдружился
С славою плохою.
Гораздо лучше б
С малых лет
Ходил ты в поле за сохою.
Теперь сплошная грусть,
Живем мы, как во тьме.
У нас нет лошади.
Но если б был ты в доме,
То было б все,
И при твоем уме —
Пост председателя
В волисполкоме.
Тогда б жилось смелей,
Никто б нас не тянул,
И ты б не знал
Ненужную усталость,
Я б заставляла
Прясть
Твою жену,
А ты, как сын,
Покоил нашу старость».
. . . . . . . . . . . . . .
Я комкаю письмо,
Я погружаюсь в жуть.
Ужель нет выхода
В моем пути заветном?
Но все, что думаю,
Я после расскажу.
Я расскажу
В письме ответном...