Non passeggerò vagabondo e non calpesterò i cespugli purpurei
In ricerca delle tue orme.
Tu sei con la tua ricca capigliatura del colore dellavena
Ma non ti sognerò più.
Con il sugo rosso della fragola sulla tua pelle
Tu eri belissima, tenera
E assomigliavi al tramonto roseo,
E come la neve eri lucida e chiara.
Adesso i chicchi dei tuoi occhi sono caduti e appassiti,
Il tuo nome gracile è sciolto come il suono,
Ma è restato nelle rughe del tuo scialle
Lodore di miele delle tue mani candide.
Alle ore di silenzio quando lalba sta sul tetto
Come il gattino che si lava il musetto,
Sento il timido mormorìo su di te nei cento venti
Fatti dal canto del genio delle acque.
E non importa che intanto la sera azzurra mi sussurra
Che tu eri la mia canzone e il mio sogno.
Ma come ho inventato il tuo corpo snella e le belle spalle
poi così ho rubato quel segreto con le labbra .
Non passeggerò vagabondo e non calpesterò i cespugli purpurei
In ricerca delle tue orme.
Tu sei con la tua ricca capigliatura del colore dellavena
Ma non ti sognerò più.
Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.
С алым соком ягоды на коже,
Нежная, красивая, была
На закат ты розовый похожа
И, как снег, лучиста и светла.
Зёрна глаз твоих осыпались, завяли,
Имя тонкое растаяло, как звук.
Но остался в складках смятой шали
Запах мёда от невинных рук.
В тихий час, когда заря на крыше,
Как котёнок, моет лапкой рот,
Говор кроткий о тебе я слышу
Водяных поющих с ветром сот.
Пусть порой мне шепчет синий вечер,
Что была ты песня и мечта,
Всё ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи —
К светлой тайне приложил уста.
Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.