Is it possible to praise a dead woman?
She was an alien to her people and full of strength.
The power of her love for a stranger
brought her to a hot and violent grave.
The firm black swallows of her eyebrows
swoop down at me from the grave.
They tell me they’ve lain too long
In their cold bed at Stockholm.
Your people were proud of an ancestor’s violin —
Your neck bending over its neck improved its looks.
When you opened your mouth to laugh,
you too looked more Italian, and better-looking.
I keep your heavy memory,
wild one, little bear. Mignon...
But the wheels of the mills are fast in winter,
the horn of the postman is thinly blowing.
Возможна ли женщине мертвой хвала?
Она в отчужденьи и в силе,
Ее чужелюбая власть привела
К насильственной жаркой могиле.
И твердые ласточки круглых бровей
Из гроба ко мне прилетели
Сказать, что они отлежались в своей
Холодной стокгольмской постели.
И прадеда скрипкой гордился твой род,
От шейки ее хорошея,
И ты раскрывала свой аленький рот,
Смеясь, итальянясь, русея...
Я тяжкую память твою берегу —
Дичок, медвежонок, Миньона, —
Но мельниц колеса зимуют в снегу,
И стынет рожок почтальона.