“Ice cream!” And the sun. And a wafer’s light crisp.
A glass in the hand with its water near freezing.
Bedazzled, my consciousness reverie’s seizing,
To ruddy-dawned Alps with milk chocolate world’s wisp.
Look tenderly now with a clink of your spoon –
In little pavilion, ’midst dusty acacias,
Accept with delight from the bakeries’ graces
In dainty container delectables strewn.
The organ’s companion will, sudden, appear,
The portable icebox’s colourful cover –
With greedy attention of man for his lover,
A boy now is looking at what we have here.
The gods do not know yet what will be his choice:
The diamonds with cream or the wafer with filling?
But soon it will vanish, as slender ray’s spilling,
God-given, sun-spangled, mysterious ice.
«Мороженно!» Солнце. Воздушный бисквит.
Прозрачный стакан с ледяною водою.
И в мир шоколада с румяной зарею,
В молочные Альпы мечтанье летит.
Но, ложечкой звякнув, умильно глядеть, —
Чтоб в тесной беседке, средь пыльных акаций,
Принять благосклонно от булочных граций
В затейливой чашечке хрупкую снедь...
Подруга шарманки, появится вдруг
Бродячего ледника пестрая крышка —
И с жадным вниманием смотрит мальчишка
В чудесного холода полный сундук.
И боги не ведают — что он возьмет:
Алмазные сливки иль вафлю с начинкой?
Но быстро исчезнет под тонкой лучинкой,
Сверкая на солнце, божественный лед.