I have not heard the tales of Ossian,
I have not tasted age-old wine —
why then do I seem to see a field
and Scotland's murderous moon?
And in the sinister silence I seem to hear
the roll-call of the raven and the harp,
and, streaming in the wind, the scarves of men-at-arms
are glimpsed by the light of the moon.
I received a blissful inheritance:
the wandering dreams of foreign singers;
we are free to disdain deliberately
our kinship and tedious neighborhood.
And perhaps not one treasure alone will pass
grandchildren by and go on to great-grandchildren,
and again a skald will compose a foreign song
and will utter it as his own.
Я не слыхал рассказов Оссиана,
Не пробовал старинного вина;
Зачем же мне мерещится поляна,
Шотландии кровавая луна?
И перекличка ворона и арфы
Мне чудится в зловещей тишине,
И ветром развеваемые шарфы
Дружинников мелькают при луне!
Я получил блаженное наследство —
Чужих певцов блуждающие сны;
Свое родство и скучное соседство
Мы презирать заведомо вольны.
И не одно сокровище, быть может,
Минуя внуков, к правнукам уйдет;
И снова скальд чужую песню сложит
И, как свою, ее произнесет.