В сака широки, с шапки за размах,
с тетрадки, пълни с мисли стихотворни,
отдавна се разпаднахте на прах
като изсъхнал люляк в сухи клони.
Отидохте в страна без цвят и кълн,
разядено, объркано, разбито
е всичко, без небе – в гробовен хълм
без орбита е лунната обител.
Бърборят там на непознат език,
конклав от неми насекоми дрънва,
приветства знайните с беззвучен вик
в ръка с фенерче сив човекобръмбар.
Приятели, открихте ли покой?
Добре ли сте? Забравихте ли всичко?
Днес братя са ви мравешкият рой,
обвити в прах въздишки и тревички.
Сестрички са цветчета с нежен лик
на карамфил и люляк непокорен...
Не знае вече вашия език
напуснатият брат, живеещ горе.
На него му е рано да е с тях
и с вас, заспали като сенки морни,
в сака широки, с шапки за размах,
с тетрадки, пълни с мисли стихотворни.
В широких шляпах, длинных пиджаках,
С тетрадями своих стихотворений,
Давным-давно рассыпались вы в прах,
Как ветки облетевшие сирени.
Вы в той стране, где нет готовых форм,
Где всё разъято, смешано, разбито,
Где вместо неба — лишь могильный холм
И неподвижна лунная орбита.
Там на ином, невнятном языке
Поёт синклит беззвучных насекомых,
Там с маленьким фонариком в руке
Жук-человек приветствует знакомых.
Спокойно ль вам, товарищи мои?
Легко ли вам? И всё ли вы забыли?
Теперь вам братья — корни, муравьи,
Травинки, вздохи, столбики из пыли.
Теперь вам сёстры — цветики гвоздик,
Соски сирени, щепочки, цыплята…
И уж не в силах вспомнить ваш язык
Там наверху оставленного брата.
Ему ещё не место в тех краях,
Где вы исчезли, лёгкие, как тени,
В широких шляпах, длинных пиджаках,
С тетрадями своих стихотворений.