W one dni, gdy nad ziemia nowa
Bog pochylal twarz zadumana,
Wstrzymywalo slonca bieg slowo,
Slowem cale miasta zwalano.
Orzel bal sie drgnac czubkiem piora,
Roj gwiazd w ksiezyc wtulal sie z trwoga,
Kiedy niby ognia purpura
Slowo gorna plynelo droga
Zyciu w dole zas liczb starczalo,
Byly niby w jarzmie bydleta
Madra liczba powie niemalo,
Kazdy odcien sensu pamieta.
Siwy starzec potezna reka
Zlo i dobro trzymal wciaz w szachu,
Lecz sie nie chcial zwrocic ku dzwiekom,
Liczbe trzcina kreslil na piachu.
Nie pomnimy, ze swiatlosc dana
Tylko slowom za ziemskim progiem,
Ewangelia swietego Jana
Mowi «Slowo» i «bylo Bogiem».
My w przyrode ciasna do bolu
Chcemy wtloczyc je wciaz od nowa
I jak pszczoly w wymarlym ulu
Strasznie cuchna niezywe slowa.
В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо Свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому, что все оттенки смысла
Умное число передает.
Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангельи от Иоанна
Сказано, что слово это Бог.
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.