Ten kraj, co mohl být rájem,
je ohnivých plamenů skrýš.
Jsme čtyři dny v útoku stálém,
my čtyři dny nejedli již.
Nám netřeba zemského chleba,
v ten divný a světlý čas,
to proto, že boží slovo
lépe než chléb sytí nás.
V těch krvavých týdnech právě
slepě a lehce jdem vpřed,
výbuchy šrapnelů, šavle
kmitnou se, ptačí jak let.
Křičím — a zvuk mého hlasu
jak měděný duní štít.
Já velikou myšlenku nesu,
ne, nezemru, musím žít!
Jak divě když kladivo buší,
vln mořských jak dunivý hrom,
tak zlaté srdce Rusi
v mé hrudi bije jak zvon.
Je sladko nám vítězství zdobit,
jak v dívčí vlas vplétat květ,
když v dýmu přes zákopů hroby
jdem za nepřítelem vpřed.
Та страна, что могла быть раем,
Стала логовищем огня,
Мы четвертый день наступаем,
Мы не ели четыре дня.
Но не надо яства земного
В этот страшный и светлый час,
Оттого что Господне слово
Лучше хлеба питает нас.
И залитые кровью недели
Ослепительны и легки,
Надо мною рвутся шрапнели,
Птиц быстрей взлетают клинки.
Я кричу, и мой голос дикий,
Это медь ударяет в медь,
Я, носитель мысли великой,
Не могу, не могу умереть.
Словно молоты громовые
Или воды гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей.
И так сладко рядить Победу,
Словно девушку, в жемчуга,
Проходя по дымному следу
Отступающего врага.