Did I murder my father, murder my mother,
in some other life ?
Yes, oh immortal, eternal God, yes! or how
could I deserve this disgrace of suffering?
I lead a life as peaceful as death,
everything I do belongs to someone else, nothing
to me—except a languid, worthless,
distinctly platonic love...
Oh to run, to hide like a thief
— in Africa, as I hid before, to lie
beneath some royal sycamore
and never rise.
Darkness would wrap me in velvet,
the moon would dress me in silver,
and maybe the wind could forget
that, once, I worked in an office.
Вероятно, в жизни предыдущей
Я зарезал и отца и мать,
Если в этой — Боже Присносущий! —
Так позорно осужден страдать.
Каждый день мой, как мертвец, спокойный,
Все дела чужие, не мои,
Лишь томленье вовсе недостойной,
Вовсе платонической любви.
Ах, бежать бы, скрыться бы, как вору,
В Африку, как прежде, как тогда,
Лечь под царственную сикомору
И не подниматься никогда.
Бархатом меня покроет вечер,
А луна оденет в серебро,
И быть может не припомнит ветер,
Что когда-то я служил в бюро.