In a strange house, in a far away land,
her portrait hangs on the wall;
she herself is dying like a beggar woman,
lying on straw, in pain that can’t be told.
But here she looks as she always did look —
she is young, rich and draped
in the luxurious green cloak
in which she was always portrayed.
I gaze at your counternance as if at an icon…
«Blessed be your name slaughtered Rus!»
I quietly touch your cloak with one hand;
and with that same hand make the sign of the cross.
В чужой стране, в чужом старом доме
На стене повешен её портрет,
Её, уме́ршей, как нищенка на соломе,
В муках, которым имени нет.
Но здесь на портрете она вся, как прежде,
Она богата, она молода,
Она в своей пышной зелёной одежде,
В какой рисовали её всегда.
На лик твой смотрю я, как на икону…
«Да святится имя твоё, убиенная Русь!»
Одежду твою рукой тихо трону
И этой рукою перекрещусь.