1.
The August day was slowly melting
Into the golden afternoon dust.
A few rattling trams,
And people passing.
Absent-mindedly, as if without a goal,
I took a quiet lane.
And — I remember — the soft pealing
Of bells.
I envision your pose
I decide everything on the way:
I should not — or should I —
Bring you a rose.
And all the way I was preparing a phrase
Alas, forgotten then. —
And suddenly — quite unexpectedly — once! —
That very house.
Multi-storeyed, with a view of boredom...
I think that is his window, there the staircase.
Involuntarily, the hands reach for —
My throat — my cross.
I think of the gray floors,
Me being lead towards a fire.
No time for reflection.
I ring your bell.
I remember clearly the rumble of thunder
And my two hands, like ice.
I called you. — He is home,
He'll soon come.
____
And the beads of the lampshade,
And the noise of voices,
And these kinds of Port Arthur
And the sound of hours.
A moment, at long last —
like an hour. Steps at a distance.
The doors open a crack —
And you appeared.
____
And I was at once charmed.
You bowed, royally-simple. —
And there was the terrifying radiance
Two dark stars.
And they, huge, stared,
You did not know, gentle face,
What storm was raging in me —
Even for a moment.
I fought heroically.
— When we and you ate the soup! —
I remember your low voice
And the line of your lips.
And the hair, a fluffy fur,
And — most dear on you! —
The lovely wrinkles of laughter
around your long eyes.
I remember — you've already forgotten —
You — sat there, I — here.
What effort it took me,
How many minutes —
Sitting, blowing smoke rings,
And silently observing...
It was just unbearable
To sit like that.
You remember our conversation
About weather and the letter “yat”.
Such a strange dinner
Will never happen again.
I turned, in the dim light,
laughing, I had not expected:
"These eyes of a thorough-bred dog,
— Goodbye, nobleman.”
____
Lost, completely without purpose,
I took a dark alley.
And, it seems, they no longer pealed —
The bells.
День августовский тихо таял
В вечерней золотой пыли.
Неслись звенящие трамваи,
И люди шли.
Рассеянно, как бы без цели,
Я тихим переулком шла.
И — помнится — тихонько пели
Колокола.
Воображая Вашу позу,
Я всё решала по пути:
Не надо — или надо — розу
Вам принести.
И всё приготовляла фразу,
Увы, забытую потом!
И вдруг — совсем нежданно! — сразу —
Тот самый дом.
Многоэтажный, с видом скуки...
Считаю окна, вот подъезд.
Невольным жестом ищут руки
На шее — крест.
Считаю серые ступени,
Меня ведущие к огню.
Нет времени для размышлений!
Уже звоню.
Я помню точно рокот грома,
И две руки свои, как лед.
Я называю Вас. — Он дома,
Сейчас придет.
____
Пусть с юностью уносят годы
Всё незабвенное с собой!
Я буду помнить все́ разводы
Цветных обой.
И бисеринки абажура,
И шум каких-то голосов,
И эти виды Порт-Артура,
И стук часов.
Миг, длительный по крайней мере —
Как час. Но вот шаги вдали.
Скрип раскрывающейся двери —
И Вы вошли.
___
И было сразу обаянье.
Склонился, королевски-прост.
И было страшное сиянье
Двух темных звезд.
И их, огромные, прищуря
Вы не узнали, нежный лик,
Какая здесь играла буря
Еще за миг!
Я героически боролась,
— Мы с Вами даже ели суп! —
Я помню заглушенный голос,
И очерк губ,
И волосы, пушистей меха,
И — самое родное в Вас! —
Прелестные морщинки смеха
У длинных глаз.
Я помню — Вы уже забыли! —
Вы — там сидели, я — вот тут.
Каких мне стоило усилий,
Каких минут —
Сидеть, пуская кольца дыма,
И полный соблюдать покой...
Мне было прямо нестерпимо
Сидеть такой!
Вы эту помните беседу
Про климат и про букву ять?
Такому странному обеду
Уж не бывать.
Вполоборота, в полумраке
Смеюсь, сама не ожидав:
«Глаза породистой собаки...
Прощайте, граф!»
Потерянно, совсем без цели,
Я темным переулком шла.
И, кажется, уже не пели
Колокола.