Io ti strapperò a tutte le terre, a tutti i cieli,
perché il bosco è la mia culla, e la mia tomba il bosco,
perché io sto sulla terra con un piede soltanto,
perché io ti loderò come nessun altro.
Io ti strapperò a tutti i tempi, a tutte le notti,
a tutte le bandiere d’oro, a tutte le spade,
butterò via le chiavi, e dall’ingresso caccerò via i cani,
perché nella notte terrena io sono più fedele dei cani.
Io ti strapperò a tutti gli altri, alla Unica, tu sarai
il fidanzato de nessuna, io — la sposa di nessuno
e nell’ultima contesa sarò io a prenderti — taci! —
da Lui che con Jacopo stava nella notte.
Ma finchè non incrocerò le tue braccia sul petto.
Ahimè! tu a te stesso rimani:
le tue due ali sono rivolte al cielo:
perché il mondo è la tua culla e la tua tomba il mondo.
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес,
Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой,
Оттого что я тебе спою — как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времён, у всех ночей,
У всех золотых знамён, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца —
Оттого что в земной ночи́ я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других — у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я — ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя — замолчи! —
У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты —
О проклятие! — у тебя остаешься — ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, —
Оттого что мир — твоя колыбель, и могила — мир!