In my dreams I was catching the vanishing shadows,
All the vanishing shadows of fast-waning day,
I was mounting a tower, the stairs were atremble,
All the stairs were atremble as I went on my way.
And the higher I mounted, the clearer I saw them,
All the clearer I saw them, the outlines afar;
And mysterious sounds were resounding around me,
Were resounding around me, from heaven and earth.
And the higher I mounted, the brighter they shone there,
All the brighter they shone there, the dreaming hills’ heights.
With the radiance of dusk, as if gently caressing.
As if gently caressing my mist-covered eyes.
And below, far beneath me, by then night had fallen,
For by then night had fallen for slumbering earth;
But for me there was shining day’s heavenly body,
The day’s fiery body burned low far away.
And I learned how to catch all the vanishing shadows,
All the vanishing shadows of day on the wane;
And I mounted still higher, the stairs were atremble,
All the stairs were atremble as I went on my way.
Я мечтою ловил уходящие тени,
Уходящие тени погасавшего дня,
Я на башню всходил, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
И чем выше я шёл, тем ясней рисовались,
Тем ясней рисовались очертанья вдали,
И какие-то звуки вдали раздавались,
Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.
Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,
Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,
И сияньем прощальным как будто ласкали,
Словно нежно ласкали отуманенный взор.
И внизу подо мною уж ночь наступила,
Уже ночь наступила для уснувшей земли,
Для меня же блистало дневное светило,
Огневое светило догорало вдали.
Я узнал, как ловить уходящие тени,
Уходящие тени потускневшего дня,
И всё выше я шёл, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.