Towards noon the mist is still not
Dispersed by the silvery glitter,
Towards noon the mist has become
Even yellower from the sun’s wounds,
It has become even yellower and
Deader... But noon is shining
So sternly that at this hour I
Find unpleasant the twinkling in
My eyes of the spots of the lilac
And scarlet balloons among the
Wisps of lifeless vapor... And
Why must it be leaping here — that
Mad and joyous pack-ever to seek out
And catch the sun? And why should the
Sun caress them, those airy ones in
Lifeless space! — To think that the pomp
Of the undertaker, the lights and the
Silver of the brocade must grow dim in the
Incense: Harlequin and Pierrot have arrived,
O white pomp of the undertaker, and are
Standing by the coffin with candles!
Серебряным блеском туман
К полудню еще не развеян,
К полудню от солнечных ран
Стал даже желтее туман,
Стал даже желтей и мертвей он.
А полдень горит так суров,
Что мне в этот час неприятны
Лиловых и алых шаров
Меж клочьями мертвых паров
В глазах замелькавшие пятна.
И что ей тут надо скакать,
Безумной и радостной своре,
Все солнце ловить и искать?
И солнцу с чего ж их ласкать,
Воздушных на мертвом просторе!
Подумать, что помпа бюро,
Огней и парчи серебро,
Должна потускнеть в фимиаме:
Пришли Арлекин и Пьеро,
О, белая помпа бюро!
И стали у гроба с свечами!