I knew two eyes — those eyes, oh
how I loved them — God knows.
I couldn’t tear my soul
from their intense, bewitching darkness.
Such sorrow, such passion showed
in that deep gaze
that laid life bare,
such depth, such sorrow!
Sad and self-absorbed it trembled,
in the deep shadow of her lashes,
wearied like sensual pleasure,
and deadly like pain.
And in those magic moments
there was never a time
I met it without emotion,
or admired it without tears.
Я очи знал, — о, эти очи!
Как я любил их — знает бог!
От их волшебной, страстной ночи
Я душу оторвать не мог.
В непостижимом этом взоре,
Жизнь обнажающем до дна,
Такое слышалося горе,
Такая страсти глубина!
Дышал он грустный, углубленный
В тени ресниц ее густой,
Как наслажденья, утомленный
И, как страданья, роковой.
В эти чудные мгновенья
Ни разу мне не довелось
С ним повстречаться без волненья
И любоваться им без слез.