No matter how they insulted our courtyard, it’s in a classic period.
No way of coping with it now even though it’s been disarmed.
There’s Volodya in the courtyard
with his silver strings,
his golden fingers, his voice is needed.
No matter how they fought against the guitar, the peal of strings kept getting hotter.
No matter how they watered the wine of verse, it kept getting stronger.
Who was the first to leave,
who then stole the wagon,
it’s all mixed up now, all rolled into one.
Maybe someone even now isn’t happy about his hoarse voice again.
Maybe someone intends to slip some unction into the poems...
But after all, songs do not burn,
They hover in the air,
The more painful it’s made for them, the stronger they gel.
Why be sad for no good reason: these days, weep or not,
We’ll remember very well the cause and the reason...
For after all, we sang the praises of kings
from the Taganka to Fili,
may they now pay tribute to the poem according to his rank.
Как наш двор ни обижали — он в классической поре.
С ним теперь уже не справиться, хоть он и безоружен.
А там — Володя во дворе,
его струны в серебре,
его пальцы золотые, голос его нужен.
Как с гитарой ни боролись — распалялся струнный звон.
Как вино стихов ни портили — все крепче становилось.
А кто сначала вышел вон,
а кто потом украл вагон —
все теперь перемешалось, все объединилось.
Может, кто и нынче снова хрипоте его не рад...
Может, кто намеревается подлить в стихи елея.
А ведь и песни не горят,
они в воздухе парят,
чем им делают больнее, тем они сильнее.
Что ж печалиться напрасно? Нынче слезы — лей не лей,
но запомним хорошенечко и повод, и причину...
Ведь мы воспели королей,
от Таганки до Филей —
пусть они теперь поэту воздадут по чину!