Then summer said goodbye
to the station. Lifting its cap,
the thunder took souvenirs,
hundreds of shots on the fly.
The lilac went black. And that
instant, gathering whole armfuls
of lightning, the far clearing lit
the white station-master’s shack.
And when the whole roof ran
with a fierce torrent of malice,
and, like charcoal onto a sketch,
the rain crashed down on the fence,
consciousness started to flash,
here, it seems, flooding in play
even the corners of mind
where it’s always bright as day.
А затем прощалось лето
С полустанком. Снявши шапку,
Сто слепящих фотографий
Ночью снял на память гром.
Меркла кисть сирени. B это
Время он, нарвав охапку
Молний, с поля ими трафил
Озарить управский дом.
И когда по кровле зданья
Разлилась волна злорадства
И, как уголь по рисунку,
Грянул ливень всем плетнём,
Стал мигать обвал сознанья:
Вот, казалось, озарятся
Даже те углы рассудка,
Где теперь светло, как днём!