It said: “Don’t touch! Take care! Wet paint!”
But soul was careless and
On calves and cheeks is memory’s taint,
On eyes and lips and hand.
Success and mischief were not why
I fell in love with you,
Or why the yellowed white did I
See take on whiter hue.
My darkness, friend, I swear to you,
Will somehow alter now —
More white than madness, lampshade too,
And bandage on a brow.
«Не трогать, свежевыкрашен», —
Душа не береглась,
И память — в пятнах икр и щек,
И рук, и губ, и глаз.
Я больше всех удач и бед
За то тебя любил,
Что пожелтелый белый свет
С тобой — белей белил.
И мгла моя, мой друг, божусь,
Он станет как-нибудь
Белей, чем бред, чем абажур,
Чем белый бинт на лбу!