Chacun de tes vers est comme une coupe de poison,
Comme la vie consumée par le péché,
Et ton vers, malgré moi,
Emplit de son souffle mes poumons.
Tu es un pauvre garçon plein de déraison,
Rapportant de quelques funérailles blanches,
Au festin de tes compagnons,
La sonnerie d’adieu des cloches.
Pardonne-moi, comme pris dans le brouillard,
Je me blottirai contre ton manteau
Et dans le raide tissu noir
Je chercherai un froid si grand,
Et la si douloureuse renaissance
De ma jeunesse mortelle,
Que la destruction d’Hiroshima
Ne sera pas plus atroce que tes harmonies.
Alors je tends les mains en avant
Et me mets en route vers toi, qui m’aimante.
Et sur terre — «Dans les derniers tourments,
Mon âme s’afflige».
Твой каждый стих — как чаша яда,
Как жизнь, спалённая грехом,
И я дышу, хоть и не надо,
Нельзя дышать твоим стихом.
Ты — бедный мальчик сумасшедший,
С каких-то белых похорон
На пиршество друзей приведший
Колоколов прощальный звон.
Прости меня, я как в тумане
Приникну к твоему плащу
И в чёрной выношенной ткани
Такую стужу отыщу,
Такой возврат невыносимый
Смертельной юности моей,
Что гул погибельной Цусимы
Твоих созвучий не страшней.
Тогда я простираю руки
И путь держу на твой магнит.
А на земле в последней муке
Внизу — душа моя скорбит…