But there is no people on earth more tearless,
More simple and more full of pride.
1922
We don’t wear her on our breast in cherished amulets,
We don’t, with wrenching sobs, write verse about her,
She does not disturb our bitter sleep,
Nor seem to us the promised paradise.
We have not made her, in our souls,
An object to be bought or sold.
Suffering, sick, wandering over her,
We don’t even remember her.
Yes, for us it’s the mud on galoshes,
Yes, for us it’s the grit on our teeth.
And we grind, and we knead, and we crumble
This clean dust.
But we lie in her and we become her,
And because of that we freely call her — ours.
И в мире нет людей бесслезней,
Надменнее и проще нас.
(1922)
В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем.
Не делаем ее в душе своей
Предметом купли и продажи,
Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,
О ней не вспоминаем даже.
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно — своею.