Sempre vedo le colline di Pavlosk,
il rotondo prato come un lago,
così languido e ombroso
che non si può dimenticare.
Appena oltrepassi la porta egizia
ti sfiora un fremito beato:
non vivi, ma esulti e deliri,
o vivi una vita altra data.
Il vento autunnale freddo pungente
Vaga contento della solitudine.
Sulla neve morbida svettano gli abeti
ammantellati di bianca brina.
E una cara voce risuona piena
di un delirio ardente, il canto
del pettirosso volato sul rame
animato del luminoso Apollo.
Всё мне видится Павловск холмистый,
Круглый луг, неживая вода,
Самый томный и самый тенистый,
Ведь его не забыть никогда.
Как в ворота чугунные въедешь,
Тронет тело блаженная дрожь,
Не живешь, а ликуешь и бредишь
Иль совсем по-иному живешь.
Поздней осенью свежий и колкий
Бродит ветер, безлюдию рад.
В белом инее черные елки
На подтаявшем снеге стоят.
И исполненный жгучего бреда,
Милый голос, как песня, звучит,
И на медном плече Кифареда
Красногрудая птичка сидит.