And we’ve forgotten till doomsdays,
In the wild capital — our prison —
The towns, steppes, dawns and lakes
Of our great land, as if in treason.
In a bloody circle, day and night,
We’re pined by the abusive leisure…
And none to help us in our plight,
Because we’ve stayed at Home, treasured,
Because, with love fully obsessed,
Instead of liberty, that honors,
We have preserved for ourselves
Its palaces, its flames and waters.
They’re closer — the other times.
And deathly wind cools hearts, our own,
But Peter’s-city, to all us,
Will be the sanctified tombstone.
И мы забыли навсегда,
Заключены в столице дикой,
Озера, степи, города
И зори родины великой.
В кругу кровавом день и ночь
Долит жестокая истома...
Никто нам не хотел помочь
За то, что мы остались дома,
За то, что, город свой любя,
А не крылатую свободу,
Мы сохранили для себя
Его дворцы, огонь и воду.
Иная близится пора,
Уж ветер смерти сердце студит,
Но нам священный град Петра
Невольным памятником будет.