To Z. N. Gippius
Enough’s enough: don’t wait, don’t hope;
My wretched people scatter!
Fall into space and shatter,
Year upon tormented year.
Beggarly, will-less age.
Permit me, oh my motherland.
To sob in your damp fatuous freedom
To weep amid your empty steppes: —
There along the hunching plain—
Where Hocks of lush green oaks stand,
Rippling, raised up in a cone
To the swarthy leaden clouds above.
Where Panic snarls across the steppe,
Rising like a one-armed bush.
And whistles loud into the wind
Through its ragged branches.
Where from the night there stare into my so
Looming over chains of hills.
The cruel yellow eyes
Of your mindless tavern lights—
Where the angry rut of deaths and plagues
And waves of sickness have passed by—
Hasten thither, Russia, disappear,
Be swallowed up in the abyss.
Довольно: не жди, не надейся —
Рассейся, мой бедный народ!
В пространство пади и разбейся
За годом мучительный год!
Века нищеты и безволья.
Позволь же, о родина мать,
В сырое, в пустое раздолье,
В раздолье твое прорыдать: —
Туда, на равнине горбатой, —
Где стая зеленых дубов
Волнуется купой подъятой,
В косматый свинец облаков,
Где по полю Оторопь рыщет,
Восстав сухоруким кустом,
И в ветер пронзительно свищет
Ветвистым своим лоскутом,
Где в душу мне смотрят из ночи,
Поднявшись над сетью бугров,
Жестокие, желтые очи
Безумных твоих кабаков, —
Туда, — где смертей и болезней
Лихая прошла колея, —
Исчезни в пространство, исчезни,
Россия, Россия моя!