On a hay rick in lands of South,
I lay, while facing skies of night,
The choir of stars, alive and couth,
Was trembling, spread at every side.
The earth, mute as a dream half-hidden,
Was fast receding into space,
And I, as if the first in Eden,
Alone met the black night’s face.
Did I race to the depth profound,
Or did the stars race strait to me?
In mighty hands, it seemed me how,
I hanged above abysmal sea.
With heart, so sinking and bewildered,
I measured with my look a depth,
Into which, every moment sighted,
I sink, and nobody helps.
На стоге сена ночью южной
Лицом ко тверди я лежал,
И хор светил, живой и дружный,
Кругом раскинувшись, дрожал.
Земля, как смутный сон немая,
Безвестно уносилась прочь,
И я, как первый житель рая,
Один в лицо увидел ночь.
Я ль нёсся к бездне полуночной,
Иль сонмы звёзд ко мне неслись?
Казалось, будто в длани мощной
Над этой бездной я повис.
И с замираньем и смятеньем
Я взором мерил глубину,
В которой с каждым я мгновеньем
Всё невозвратнее тону.