The court of my empress is lofty of height,
With seven golden pillars around.
The crown of my empress is sevenfold bedight,
With jewels unnumbered 'tis bound.
And in the green garden, my empress' own,
The roses and lilies bloom fair;
In the waves of a silvery streamlet is thrown
The flash of her brow and her hair.
But my empress ne'er harks to the whispering rill,
On the blossoms she turns not her gaze:
And the glow of her eyes in despair has grown chill,
And grief on her pondering preys.
She beholds: in a midnight domain far away,
'Mid the chillness of hazes and snow,
How the gloom's evil powers in a single affray
Her lover of old overthrow.
And her gem-studded crown from her brow she has torn,
From her golden-wrought palace she wends;
Of a sudden, approaching her comrade forsworn,
Benignant, her hand she extends.
And as o'er the dark winter young spring-tide has cast
His glow, she in tenderest love
Has bent herself o'er him, and shielded him fast
With her glittering shelter above.
As the powers of the gloom in the dust he descries,
He is kindled with purest of flames;
And with perishless love in her radiant eyes
Thus softly her friend she acclaims:
«I know thee inconstant as waves of the sea;
Thou hast sworn to me trueness alway, —
Thine oath thou betrayed, — by betrayal of me,
My heart couldst thou likewise betray?»
У царицы моей есть высокий дворец,
О семи он столбах золотых,
У царицы моей семигранный венец,
В нем без счету камней дорогих.
И в зеленом саду у царицы моей
Роз и лилий краса расцвела,
И в прозрачной волне серебристый ручей
Ловит отблеск кудрей и чела.
Но не слышит царица, что шепчет ручей,
На цветы и не взглянет она:
Ей туманит печаль свет лазурных очей,
И мечта ее скорби полна.
Она видит: далёко, в полночном краю,
Средь морозных туманов и вьюг,
С злою силою тьмы в одиночном бою
Гибнет ею покинутый друг.
И бросает она свой алмазный венец,
Оставляет чертог золотой
И к неверному другу, — нежданный пришлец,
Благодатной стучится рукой.
И над мрачной зимой молодая весна —
Вся сияя, склонилась над ним
И покрыла его, тихой ласки полна,
Лучезарным покровом своим.
И низринуты темные силы во прах,
Чистым пламенем весь он горит,
И с любовию вечной в лазурных очах
Тихо другу она говорит:
«Знаю, воля твоя волн морских не верней:
Ты мне верность клялся сохранить,
Клятве ты изменил,- но изменой своей
Мог ли сердце мое изменить?»