The days shall come of final desolation,
All of a sudden shall earth’s forces fail;
Then shall the last of wretched generations
Move to the South where sun and warmth prevail.
Our mighty towers, bastions and cities
Shall hear the dreaded voice of Judgement Day,
Light shall not rise triumphant in the wilderness,
No train shall thunder raise on its steel way.
Fine edifices shall be dimmed by ivy,
Grass weave a carpet over every stone,
Snake nests in city squares breed swarms of vipers,
In palaces shall lions make their home.
But in these days of final desolation
One man of courage shall exclaim: “I know!"
And he’ll disturb the sleep of old foundations
And light upon their silent gloom he’ll throw.
Wild beasts will hear upon the mossy highways
Man’s footsteps in the silence loud and clear
And on their hinges house-doors will be sighing
And bright-lit rows of statues will appear.
Reading the names of markets and of temples
And from inscriptions learning who was who,
The inmost rooms of libraries he’ll enter
And bring our books’ old secrets into view.
And day and night he’ll anxiously go delving
Into our dusty prophesies of old,
Our search for truth, our dreams of God and heaven,
The songs in which the joys of earth we told.
My welcome friend of unknown future ages,
You’re shaken by the past you gaze upon!
I beg you heed my message on these pages:
I lived, I thought, and then... like mist, was gone...
Приидут дни последних запустений,
Земные силы оскудеют вдруг.
Уйдут остатки жалких поколений
К теплу и солнцу, на далёкий Юг.
А наши башни, города, твердыни
Постигнет голос страшного суда,
Победный свет не заблестит в пустыне,
В ней не взгремят по рельсам поезда.
В плюще померкнут зодчего затеи,
Исчезнут камни под ковром травы,
На площадях плодиться будут змеи,
В дворцовых залах поселятся львы.
Но в эти дни последних запустений
Возникнет — знаю! — меж людей смельчак.
Он потревожит гордый сон строений,
Нарушит светом их безмолвный мрак.
На мшистых улицах заслышат звери
Людскую поступь в ясной тишине,
В домах застонут растворяясь двери,
Ряд изваяний встанет при огне.
Прочтя названья торжищ и святилищ,
Узнав по надписям за ликом лик,
Пришлец проникнет в глушь книгохранилищ,
Откроет тайны древних, наших книг.
И дни и ночи будет он в тревоге
Впивать вещанья, скрытые в пыли,
Исканья истины, мечты о Боге,
И песнн, гимны сладостям земли.
Желанный друг неведомых столетий!
Ты весь дрожишь, ты потрясён былым!
Внемли же мне, о слушай строки эти!
Я был, я мыслил, я прошёл как дым…