Months of languor have settled in
Can it be that life is over,
Or, its work done, has come
Like a late guest to the table...
It wants to drink, but won't touch wine,
And wants to eat, but has no appetite.
It listens to the whisper of an ash
And to a goldfinch singing outside.
It sings of that distant land,
Where just visible through a storm,
The mound of a lonely grave
Lies beneath white crystal snow.
There, a birch tree whispers no reply,
Its frozen veins rooted in ice,
And high above in a ring of frost
The blood-stained moon drifts by.
Наступили месяцы дремоты...
То ли жизнь действительно прошла,
То ль она, закончив все работы,
Поздней гостьей села у стола.
Хочет пить — не нравятся ей вина,
Хочет есть — кусок не лезет в рот.
Слушает, как шепчется рябина,
Как щегол за окнами поет.
Он поет о той стране далекой,
Где едва заметен сквозь пургу
Бугорок могилы одинокой
В белом кристаллическом снегу.
Там в ответ не шепчется береза,
Корневищем вправленная в лед.
Там над нею в обруче мороза
Месяц окровавленный плывет.