There, on an island of the vast world,
I fell in love with a friend — beautiful,
Curly-haired, serenely joyful,
Clear-visaged.
He floated in with the twilight of a wearisome day
And stayed with me till morning.
Misty shrouds fell
About his many-hued array,
His words were incoherent
And mysterious — his gaze strange.
Scarlet poppies, smoldering with a purple fire,
Formed a fragrant garland ’round his head.
He whispered inspired tales to me,
Evoked sultry visions:
Some innocent, some troubled,
Some blessed.
Away into the forbidden distance, to the golden lands
My thoughts flew with him.
But, exhausted by life’s daily
Pining from a nameless torture,
Once, in an anguished moment of parting,
In tears, I whispered to him:
— O my friend, alone, without you, I am so sad,
Why can’t you be with me forever?”
He said: “What can be forever?
Even centuries pass like moments.
On earth you will not find eternal Oblivion.”
And into the rays of the dawning day, with a deep sigh,
He vanished, he abandoned me.
But in my hours of boring loneliness
I awaited this perfect bliss,
I, burning, summoned that unchanging,
That inseparable, faithful friend.
He appeared, and with the shadow of his quivering wings,
With that dark shadow he embraced me.
He gazed at me with a welcoming smile,
And my brow, overburdened with thoughts,
Overburdened with thoughts gloomy,
Hopeless,
And my eyes, and my breast, wearied from yearning,
He touched with his healing hand.
I cast off this weary flesh,
I severed those useless chains,
Into those far-off spheres, beyond the stars,
Renewd, enlightened,
He lifted me to the light of unbounded day,
That he need never forsake me again.
Там, на острове мира великого,
Полюбила я друга прекрасного,
Пышнокудрого, радостно-ясного,
Светлоликого.
Прилетал он с закатом докучного дня
И до утра гостил у меня.
Ниспадали покровы туманные
На одежды его многоцветные,
Были речи бессвязны ответные
И загадочны взоры странные.
Алых маков, пылавших пурпурным огнем,
Был венок благовонный на нем.
Он мне сказки шептал вдохновенные,
Навевал мне видения знойные:
То безгрешные, то беспокойные,
То блаженные.
В заповедную даль, в золотые края
С ним мечта улетала моя.
Но от шума дневного усталая,
Изнывая от мук без названия,
Раз, в томительный миг расставания,
Вся в слезах, ему прошептала я:
— «О мой друг, без тебя мне так грустно одной,
Отчего ты не вечно со мной?»
И сказал он: «Что может быть вечного?
И века промелькнут как мгновения,
На земле не найдешь ты забвения
Бесконечного».
И со вздохом в лучах восходящего дня
Он исчез, он покинул меня.
Но в часы одиночества скучного
Я блаженства ждала совершенного,
Я, сгорая, звала неизменного,
Друга верного, неразлучного.
И предстал он и тенью взволнованных крыл,
Черной тенью меня осенил.
И взглянул он с улыбкой приветною,
И чела, отягченного думою,
Отягченного думой угрюмою,
Беспросветною
И очей, и груди, истомленной тоской,
Он коснулся целящей рукой.
И я сбросила плоть утомленную,
Я вериги сняла бесполезные,
И в далекие сферы, надзвездные,
Обновленную просветленную,
Он вознес меня к свету безбрежного дня,
Чтоб вовек не покинуть меня.