In modo inimitabile la vita sa mentire:
al di là di attese e smentite…
Ma dal tremito di tutte le vene
lo puoi capire: è viva!
Come stesi sull'erba: azzurro, afa...
(Irretiti? che importa?) — cielo, suono...
Ronzio di cento pungiglioni...
Rallégrati! Sei stato tu a chiamare!
Non biasimarmi, amore, se in noi corpi
l'anima è stregabile a tal punto
che la fronte, ecco, inclina al sogno.
Sei stato tu a cantare!
Nel bianco libro dei tuoi silenzi,
nell'argilla selvaggia dei tuoi «sì»,
quieta reclino l’aggetto della fronte:
giacché il palmo della mano è vita.
Неподражаемо лжёт жизнь:
Сверх ожидания, сверх лжи…
Но по дрожанию всех жил
Можешь узнать: жизнь!
Словно во ржи лежишь: звон, синь…
(Что ж, что во лжи лежишь!) — жар, вал…
Бормот — сквозь жимолость — ста жил…
Радуйся же! — Звал!
И не кори меня, друг, столь
Заворожимы у нас, тел,
Души — что вот уже: лбом в сон.
Ибо — зачем пел?
В белую книгу твоих тишизн,
В дикую глину твоих «да» —
Тихо склоняю облом лба:
Ибо ладонь — жизнь.