How they flare up, a tinder bonfire
on the plaza of night, our holy convictions!
Before the usurping edict of tenderness
what are our heroes, our marble traditions?
How solemnly fall the lofty antiques
one by one, and the modes of nobility,
and, oh, our ancestral jewels under
the blow of that king-pretender: pity.
The simpler gesture: to bend our heads
aware that lowliness has us in harness
down along the precipitous slope,
the irresistible incline of tenderness
Как разгораются — каким валежником!
На площадях ночных — святыни кровные!
Пред самозванческим указом Нежности —
Что наши доблести и родословные!
С какой торжественною постепенностью
Спадают выспренные обветшалости!
О наши прадедовы драгоценности
Под самозванческим ударом Жалости!
А проще: лоб склонивши в глубь ладонную,
В сознаньи низости и неизбежности —
Вниз по отлогому — по неуклонному —
Неумолимому наклону Нежности…