He went out early.
“Work...” he said,
“So don’t wait up for me...”
The first snow fell
And all the street
Was white as white could be...
And at the corner stall he paused
And sipped a glass of wine.
"I’ve work to do... It’s not my fault,”
He thought, “...no fault of mine.”
He dialled from a public phone:
"I woke you?”
“No.”
“How do you pass the time there all alone?”
She answered:
“Loving you!”
...He came back late the following day,
Already it was noon.
Like one who in the forest strays
He looked about the room,
A forest where the boughs were black
And black the trunks of trees,
The cornices and curtains black
And black were the settees
And easy chair that crowded round
And sombrely in silence frowned...
She bowed her golden head. He stared,
For suddenly he saw
Amid the gold a lock of hair
He had not seen before.
Maybe she did not wish to know
What it was doing there.
He touched what now was dearest
And forever would be so.
How much the night had cost
In gold, whose gold,
Aggrieved to know.
“What are you staring at?”
She asked.
And he replied:
“First snow!”
Ушёл он рано вечером,
Сказал:
— Не жди. Дела...
Шел первый снег.
И улица
Была белым-бела.
В киоске он у девушки
Спросил стакан вина.
"Дела... —
Твердил он мысленно, —
И не моя вина".
Но позвонил он с площади:
— Ты спишь?
— Нет, я не сплю.
— Не спишь? А что ты делаешь? —
Ответила:
— Люблю!
...Вернулся поздно утром он,
В двенадцатом часу,
И озирался в комнате,
Как будто бы в лесу.
В лесу, где ветви черные
И черные стволы,
И все портьеры черные,
И черные углы,
И кресла черно-бурые,
Толпясь, молчат вокруг...
Она склонила голову,
И он увидел вдруг:
Быть может, и сама еще
Она не хочет знать,
Откуда в теплом золоте
Взялась такая прядь!
Он тронул это милое
Теперь ему навек
И понял,
Чьим он золотом
Платил за свой ночлег.
Она спросила:
— Что это? —
Сказал он:
— Первый снег!