It is as if my friends are marching
And I along with them, in time,
Through many different streets they're passing,
Those nearest, dearest friends of mine.
They are not those with whom I started
And learned my letters, in my place,
Nor those with whom I shaved moustaches
Still scarcely noticed on the face.
We have not drunk our tea together,
Divided bread in equal shares.
Quite unaware of my existence,
They go about their own affairs.
And yet the time will come when fortune
Will bring us side by side in war.
We'll tear a corner from a letter
To roll the cigarette we share.
And we shall use an empty food-can
To scoop up water for a friend
And wrap a spare puttee around him
To help his wounded leg to mend.
By Konigsberg, one early morning,
We both shall fall, two wounded men,
And then a month in hospital,
And we'll survive, and back again.
The sacred hot offensive frenzy,
The bitter, brutal toil of war
Will bind as one our generation —
An iron knot for evermore.
Как будто мы уже в походе,
Военным шагом, как и я,
По многим улицам проходят
Мои ближайшие друзья;
Не те, с которыми зубрили
За партой первые азы,
Не те, с которыми мы брили
Едва заметные усы.
Мы с ними не пивали чая,
Хлеб не делили пополам,
Они, меня не замечая,
Идут по собственным делам.
Но будет день — и по разверстке
В окоп мы рядом попадем,
Поделим хлеб и на завертку
Углы от писем оторвем.
Пустой консервною жестянкой
Воды для друга зачерпнем
И запасной его портянкой
Больную ногу подвернем.
Под Кенигсбергом на рассвете
Мы будем ранены вдвоем,
Отбудем месяц в лазарете,
И выживем, и в бой пойдем.
Святая ярость наступленья,
Боев жестокая страда
Завяжут наше поколенье
В железный узел, навсегда.