When midnight has come to the desolate fen,
Almost unheard is the reeds’ rustle then.
What do they whisper, and what do they say?
Why are the marshlights among them at play?
They glimmer and shimmer and vanish from sight;
Then again is rekindled that wandering light.
When midnight has come, the reeds sway and shake;
They shelter the toad and the hiss of the snake.
Over the marsh flits a face dying fast —
’Tis the lead-coloured moon who is sad and downcast.
In an odour of slime the mists stealthily creep...
The marshland entices, devours and sucks deep.
“But whom ? for what reason?” the reeds seem to say,
"Why are the marshlights among us at play?”
But the lead-coloured moon, who is sad and downcast,
Knows nothing and sinks till her face fades at last,
And the echoing sob of a soul as it dies
Rises up from the reeds in soft sorrowful sighs.
Полночной порою в болотной глуши
Чуть слышно, бесшумно, шуршат камыши.
О чём они шепчут? О чём говорят?
Зачем огоньки между ними горят?
5 Мелькают, мигают, — и снова их нет.
И снова забрезжил блуждающий свет.
Полночной порой камыши шелестят.
В них жабы гнездятся, в них змеи свистят.
В болоте дрожит умирающий лик.
10 То Месяц багровый печально поник.
И тиной запахло. И сырость ползёт.
Трясина заманит, сожмёт, засосёт.
«Кого? Для чего?» — камыши говорят.
«Зачем огоньки между нами горят?»
15 Но Месяц печальный безмолвно поник.
Не знает. Склоняет всё ниже свой лик.
И, вздох повторяя погибшей души,
Тоскливо, бесшумно, шуршат камыши.