A Starling — one that sang a little flat,
But was (as all who knew him will aver)
A most esteemed philosopher —
Struck up a friendship with the family cat.
This Tom, unlike some of his kind,
Was nice, polite, and peaceably inclined.
He chanced, one day, to miss his dinner:
His stomach rumbled loud.
He paced the floor, each minute growing thinner,
And switched his tail, and plaintively meowed,
Not being in a mood to purr.
Our fine-feathered philosopher
Began to teach him,
Saying, “You're a fool. It’s quite unnecessary
To suffer hunger pangs, while that canary
Is right there in that cage where you can reach him.”
“My conscience, though” — “Why listen to your conscience?
Believe me, it's a lot of nonsense —
An old wives’ tale for simple-minded folk.
To those who think big, it’s a joke.
In life’s great struggle, might
Makes right.
I’ll prove my point to you by demonstration.”
Then, citing one by one each concrete situation.
He set forth in detail his whole philosophy.
It suited hungry Tom right to a tee:
He dragged the poor canary to the floor
And ate him up. He tasted good — tasted, in fact, like more.
“Thank you for teaching me,” he said, “that it's not wrong,
When one is strong.
To prey upon a smaller creature.
Thank you again, for making me a sage.”
Then, pouncing on the Starling’s cage.
He ate his teacher.
В каком-то доме был Скворец,
Плохой певец;
Зато уж филосо́ф презнатный,
И свел с Котенком дружбу он.
Котенок был уж котик преизрядный,
Но тих и вежлив, и смирен.
Вот как-то был в столе Котенок обделен.
Бедняжку голод мучит:
Задумчив бродит он, скучаючи постом;
Поводит ласково хвостом
И жалобно мяучит.
А филосо́ф Котенка учит —
И говорит ему. «Мой друг, ты очень прост,
Что терпишь добровольно пост;
А в клетке над носом твоим висит щегленок:
Я вижу ты прямой Котенок».
«Но совесть...» — «Как ты мало знаешь свет!
Поверь, что это сущий бред,
И слабых душ одни лишь предрассудки,
А для больших умов — пустые только шутки!
На свете кто силен,
Тот делать всё волен.
Вот доказательства тебе и вот примеры».
Тут, выведя их на свои манеры,
Он философию всю вычерпал до дна.
Котенку натощак понравилась она:
Он вытащил и съел щегленка.
Разлакомил кусок такой Котенка,
Хотя им голода он утолить не мог.
Однако же второй урок.
С большим успехом слушал
И говорит Скворцу: «Спасибо, милый кум!
Наставил ты меня на ум».
И, клетку разломав, учителя он скушал.