Dream on! Your golden eyes turn narrower
And duller as you watch the snowflakes clinging
To window frames, and hear the blizzard singing,
And at the rime-wreathed, groaning poplars stare.
Curled at my feet for warmth, now and again
You sigh, and think... We too — what use denying? —
Consumed with longing, thirst for other plains,
For other wastes, beyond the Perm hills lying.
A wilderness, and, over it, a pall
Of ice and snow, the tundra’s skies unseeing —
Strange is to me the home that you recall.
Yet are your thoughts my own: a human being,
Like God I’m doomed the misery and woe
Of every land and of all times to know.
Мечтай, мечтай. Все уже и тусклей
Ты смотришь золотистыми глазами
На вьюжный двор, на снег, прилипший к раме,
На метлы гулких, дымных тополей.
Вздыхая, ты свернулась потеплей
У ног моих — и думаешь… Мы сами
Томим себя — тоской иных полей,
Иных пустынь… за пермскими горами.
Ты вспоминаешь то, что чуждо мне:
Седое небо, тундры, льды и чумы
В твоей студеной дикой стороне.
Но я всегда делю с тобою думы:
Я человек: как бог, я обречен
Познать тоску всех стран и всех времен.