A graveyard chapel and a crypt,
With wreaths and icons, windows glazed,
And from a frame wound round with crape —
The large clear eyes peer out amazed.
The votive candles walls illume,
Through dust on glass the chapel glows.
“In crypt I lie, midsummer, noon?”
A soft voice vents sepulchral woes.
Coiffure coquettish, simple, plain,
Her shoulders draped with mantelet...
The spattered wax on walls and pane,
And crape bows on the wax rosette.
The lamps and wreaths, a scent of rot...
And nothing more but those dear eyes
That startled, joyful, stare at naught
But dregs and lees steeped in demise.
Погост, часовенка над склепом,
Венки, лампадки, образа
И в раме, перевитой крепом —
Большие ясные глаза.
Сквозь пыль на стеклах, жарким светом
Внутри часовенка горит.
«Зачем я в склепе, в полдень, летом?» —
Незримый кто-то говорит.
Кокетливо-проста прическа,
И пелеринка на плечах...
А тут повсюду — капли воска
И банты крепа на свечах,
Венки, лампадки, пахнет тленьем...
И только этот милый взор
Глядит с веселым изумленьем
На этот погребальный вздор.