Irina Odoevtseva
In an alien land...

Asleep and wide-awake
I live in utter joy.
— I.O.

In an alien land,
An alien family,
An alien auto...
Why am I here?..

Well yes, of course, even
I Once had My land,
My home,
My family,
And my very own black poodle Krak.

All this is true.
But then
When February thunder crashed —
Destruction
                   and collapse,
A refugees grief and
Seas, no, oceans of tears...
And the fatal question
Why didn’t we stay at home?
By now just a bore — this story
Of us.
          Crushed under history’s wheels.
It’s useless to recall
What was. It was, now it’s past,
Overgrown
                   With weeds of oblivion...

The crystal air of the Pyrenees.
Still more rashly, tenderly
Sighs my heart,
Three thousand meters high,
Where the snow is heavenly blue
Life seems magically new
As when I was nineteen
On the banks of the Neva.

From the cliffs an eagle silently
Winged upward,
And flew up Surely
To the throne of God.

— Stop, moment!
Oh stop and slide
Backward:

                 To Russia,
                                   To youth,
                                                   To Petrograd!

Cry of my heart,
So banal,
Devoid of magic,

For indeed I know
This moment won’t stop,
Or slide backward,
And they won’t return to me —
My country,
                   My family,
                                    My home,
                                               My black poodle Krak.

Translated by Temira Pachmuss

Ирина Одоевцева
В чужой стране...

Я во сне и наяву
С наслаждением живу.
И. О.

 

В чужой стране,
В чужой семье,
В чужом автомобиле…
При чем тут я?

Ну да, конечно, было, были
И у меня
Моя страна,
Мой дом,
Моя семья
И собственный мой черный пудель Крак.
Всё это так.
Зато потом,
Когда февральский грянул гром —
Разгром
И крах,
И беженское горе, и
Моря — нет — океаны слез…
И роковой вопрос:
Зачем мы не остались дома?
Давно наскучивший рассказ
О нас,
Раздавленных колесами истории.
Не стоит вспоминать о том,
Что было. Было, да прошло
И лопухом забвенья поросло…
… Хрустальный воздух Пиренеи.
Всё безрассудней, всё нежней
Вздыхает сердце.
На высоте трехтысячеметровой —
Где снег небесно-голубой —
Жизнь кажется волшебно новой,
Как в девятнадцать лет
На берегах Невы.

Орел бесшумно со скалы
Взметнулся ввысь
И полетел
К Престолу Божьему,
Должно быть.

— Мгновение, остановись!
Остановись и покатись
Назад:
В Россию,
В юность,
В Петроград!
Крик сердца,
До чего банальный крик,
Лишенный волшебства
И магии

Ведь знаю я,
Что этот миг
Не остановится
И не покатится назад,

И не вернутся мне
Моя страна,
Моя семья,
Мой дом,
Мой черный пудель Крак.

Я не многострадальный Иов,
Который после всех утрат
Стал снова славен и богат —
Славнее и богаче во сто крат.
Не будет у меня, как у него,
Ни сыновей, ни дочерей,
Ни сказочных дворцов,
Ни рощ оливковых,
Ни аравийских скакунов,
Верблюдов, коз, овечьих стад,
Ни шелковых ковров,
Ни слуг покорных,
Ни драгоценностей библейских…

Не будет ровно ничего
И никого.
Не будет даже канарейки,
Герани на окне,
Зеленой лейки —
То, что доступно каждой швейке,
Но недоступно мне.

И все-таки наперекор всему —
Сама не понимая почему, —
Наперекор безжалостной судьбе
И одиночеству,
По-прежнему во сне и наяву
Я с наслаждением живу.

Перевод стихотворения Ирины Одоевцевой «В чужой стране...» на английский.
>