(Winter Train)
In the white field was an ashy ball, the
Shadows there were tender and desired;
A ravishing dance merged and swirled
And laid smoke on their flounces.
In a turbulent sequence, screening the
Distance from me, the dancers flew past,
And there was an age-old sadness in
Their tender dance without tender music.
But below, a shudder and a banging
Proclaimed that the horror was not spent;
Lumbering with chains, Infirmity would
Fetter the airy ones there, but could not.
And was the steppe so hateful to them,
Or the torment so capriciously desired? —
Every now and then the flounce’s
Frill brushed against the iron chain.
Зимний поезд
В белом поле был пепельный бал,
Тени были там нежно-желанны,
Упоительный танец сливал,
И клубил, и дымил их воланы.
Чередой, застилая мне даль,
Проносились плясуньи мятежной,
И была вековая печаль
В нежном танце без музыки нежной.
А внизу содроганье и стук
Говорили, что ужас не прожит;
Громыхая цепями, Недуг
Там сковал бы воздушных — не может.
И была ль так постыла им степь,
Или мука капризно-желанна, —
То и дело железную цепь
Задевала оборка волана.