There are words whose breath is like a flower:
So tender and whitely disquieting; but
Among them there is nothing sadder or
Tenderer than you, impossible.
Without knowing you, I had already loved
In you those sounds sunk into velvet:
The shining of graves appeared to me and.
Through the gloom, hands showing white...
But only in the white garland of chrysanthemums,
Before the first threat of oblivion, was I
Able to distinguish the breathings of these
Ems, of these esses, of these ells.
And remembering how in April they
Adorned you as a bride in the garden,
I wait at the nailed-up gate; is it
Not time to ring for the watchmen?..
If word after word that is like a flower is
Falling, disquietingly turning white, there
Is none among the fallen ones who is not
Sad, but I love only: impossible.
Есть слова. Их дыханье — что цвет:
Так же нежно и бело-тревожно;
Но меж них ни печальнее нет,
Ни нежнее тебя, невозможно.
Не познав, я в тебе уж любил
Эти в бархат ушедшие звуки:
Мне являлись мерцанья могил
И сквозь сумрак белевшие руки.
Но лишь в белом венце хризантем,
Перед первой угрозой забвенья,
Этих вэ, этих зэ, этих эм
Различить я сумел дуновенья.
И, запомнив, невестой в саду,
Как в апреле, тебя разубрали,—
У забитой калитки я жду,
Позвонить к сторожам не пора ли.
Если слово за словом, что цвет,
Упадает, белея тревожно,
Не печальных меж павшими нет,
Но люблю я одно — невозможно.