The clouds are white in the blue dome, and the leafy
Tree-tops have receded clearly into the heights, but the
Dust is already gleaming, and the shadows have lengthened.
And phantoms from afar are gliding towards one’s heart.
I do not know whether the tale has been so brief,
Or I have not read its latter half... The
Clouds are extinguished in the pale dome, and
Night is already moving through the black tree-tops...
And both the bench and the person on it have become
Heavier and more dreadful in the stirless twilight.
Don’t move-the carnations will begin to sparkle now,
The airy shrubs will flow together and dissolve, and
The bronze poet, shaking off the weight of his dreaminess,
Will jump down from his pedestal on to the dewy grass.
На синем куполе белеют облака,
И чётко ввысь ушли кудрявые вершины,
Но пыль уж светится, а тени стали длинны,
И к сердцу призраки плывут издалека.
Не знаю, повесть ли была так коротка,
Иль я не дочитал последней половины?..
На бледном куполе погасли облака,
И ночь уже идет сквозь чёрные вершины…
И стали — и скамья и человек на ней
В недвижном сумраке тяжеле и страшней.
Не шевелись — сейчас гвоздики засверкают,
Воздушные кусты сольются и растают,
И бронзовый поэт, стряхнув дремоты гнёт,
С подставки на траву росистую спрыгнёт.