I lived obscurely and uncertainly,
And spoke of things not always true.
But I can recollect a certain tree
An inky giant in the blue.
And I recall a woman dear to me.
Was I a coward? I don’t know.
But superstitiously and timidly
I took her hand—and let it go.
And all this now is lost in history,
And even bitterness has gone,
And only one thing has consistency —
A certain tree still stands alone.
Я смутно жил и неуверенно,
И говорил я о другом,
Но помню я большое дерево,
Чернильное на голубом,
И помню милую мне женщину,
Не знаю, мало ль было сил,
Но суеверно и застенчиво
Я руку взял и отпустил.
И все давным-давно потеряно,
И даже нет следа обид,
И только где-то то же дерево
Еще по-прежнему стоит.