Life goes on, defying common sense.
Old men chatter in the southern sun:
“Moscow ballrooms… The weather in Simbirsk…
The War… Kerensky… We had freedom then…”
Before you know it — forty years in France,
a buzzing in the head, chill in the bones.
“Masonic plot… The Jews, all their infernal…
Ah, you were published? Where? Which journal?”
…In the dull sunshine there is peace and grace.
They wait and wait, but hope it won’t be long
before the old Cyrillic script regains its place,
before that age of gold re-dawns.
Жизнь продолжается рассудку вопреки.
На южном солнышке болтают старики:
— Московские балы… Симбирская погода…
Великая война… Керенская свобода…
И — скоро сорок лет у Франции в гостях.
Жужжанье в черепах и холодок в костях.
— Масонский заговор… Особенно евреи…
Печатались? А где? В каком Гиперборее?
…На мутном солнышке покой и благодать,
Они надеются, уже недолго ждать —
Воскреснет твердый знак, вернутся ять с фитою
И засияет жизнь эпохой золотою.