Everything’s changed, nothing has changed
in the strange chill, strange chill of dawn.
I’ve dreamed many dreams over the years
and now I awake – with the years all gone.
Here we go, here I stand in an autumn field
(changed, unchanged, I don’t understand) —
as if I’ve been given my freedom
and my last hope has been torn from my hand.
Всё неизменно, и всё изменилось
В утреннем холоде странной свободы.
Долгие годы мне многое снилось,
Вот я проснулся — и где эти годы!
Вот я иду по осеннему полю,
Всё, как всегда, и другое, чем прежде:
Точно меня отпустили на волю
И отказали в последней надежде.