Oh when will we go back to Russia? Oh, Hamlet of east, tell me when.
In fog and on foot we will travel, a blistering cold there’ll be then,
It won’t be triumphal, with horses, on foot we will go – no acclaim,
But you may be sure, I can promise, we’ll get to the end, all the same.
The hospital. When we’re in Russia… A fever it flickers from glee,
As if they were playing “Kol’ Slaven” in garden adjoining the sea,
As if through white walls were diffusing, in gloom of the frosty small hours
The light from the flickering candles in somnolent Kremlin’s frost towers.
Oh when will… A bellyful I’ve had! I’m washed out, exhausted and stripped.
Above us the tricolour’s flapping, the beggarly flag has me gripped,
And clings here the odour of ether, it’s stuffy, I’m covered with sweat.
Oh when will we go back to Russia… with snow it is blanketed yet.
It’s time to get ready. It’s daybreak. It’s time I abandoned my rest.
On eyelids two coins made of copper. And arms in a cross on the breast.
Когда мы в Россию вернёмся… о Гамлет восточный, когда? —
Пешком, по размытым дорогам, в стоградусные холода́,
Без всяких коней и триумфов, без всяких там кликов, пешком,
Но только наверное знать бы, что вовремя мы добредём…
Больница. Когда мы в Россию… колышется счастье в бреду,
Как будто «Коль славен» играют в каком-то приморском саду,
Как будто сквозь белые сте́ны, в морозной предутренней мгле
Колышатся тонкие свечи в морозном и спящем Кремле.
Когда мы… довольно, довольно. Он болен, измучен и наг,
Над нами трёхцветным позором полощется нищенский флаг,
И слишком здесь па́хнет эфиром, и душно, и слишком тепло.
Когда мы в Россию вернёмся… но снегом её замело.
Пора собираться. Светает. Пора бы и трогаться в путь.
Две медных монеты на веки. Скрещённые руки на грудь.