In gratitude for the çekmen he gave me during the war of 1810 in Turkey
My forebear Genghis Khan, of blessed memory,
raider and scalawag with yard-long whiskers,
tornado on a dashing steed, descended briskly,
in dazzling armor, on the enemy,
his Tatar hand upraised, ready to slay
all that would stand in his heroic way.
Another venerable forebear — just as rude
as Genghis Khan, his grandfather — once stood
in open fields, among the clashing swords,
wearing his çekmen, lording over hordes.
I burn with the same flame as Genghis Khan;
like old Batu, I yearn to show my brawn.
So tell me, my dear Count, should I turn up
among the troops dressed like some French-bred fop,
tie a jabot around my neck and coif my hair,
look like a Lindor among whiskered bears?
Take pity on a poor descendant of Batu —
accept his silly verse in gratitude!
За чекмень, подаренный им мне во время войны 1810 года в Турции
Блаженной памяти мой предок Чингисхан,
Грабитель, озорник, с аршинными усами,
На ухарском коне, как вихрь перед громами,
В блестящем панцире влетал во вражий стан
И мощно рассекал татарскою рукою
Всё, что противилось могущему герою.
Почтенный пращур мой, такой же грубиян,
Как дедушка его, нахальный Чингисхан,
В чекмене лёгоньком, среди мечей разящих,
Ордами управлял в полях, войной гремящих.
Я тем же пламенем, как Чингисхан, горю;
Как пращур мой Батый, готов на бранну прю.
Но мне ль, любезный граф, в французском одеянье
Явиться в авангард, как франту на гулянье,
Завязывать жабо, причёску поправлять
И усачам себя Линдором показать!
Потомка бедного ты пожалей Батыя
И за чекмень прими его стихи дурные!