I’ve set my folks on a vacation,
From friends I’ve drifted far apart,
And now the permanent dejection
Submerses nature and the heart.
Inside this lodge, we’re left alone.
The woods are dreary and remote.
And sprouts of grass, like in the song,
Have overgrown each path and road.
The lodge’s wooden walls now gaze
At us with grief and hopelessness.
We never vowed to break restrains,
We will decline with openness.
We’ll sit at one. By three, we’ll rise,
I — with my book, you — with the sewing.
There won’t be time to realize
How we stop kissing in the morning.
The leaves, spontaneous and vast,
Will rustle, gliding though the air
To fill the cup of sorrows passed
Once more, with present day despair.
Such zest, affection and delight!
We’ll rush into September’s riot!
In autumn rustle, come and hide,
Go crazy, or just stand there quiet!
The way you shed your clothes in haste,
Like woods shed leaves onto the ground,
When falling into my embrace,
You fling aside your dressing gown!
You are the boon of a fatal step,
When there’s no reason left to bother,
And beauty’s root is courage and
This draws us closer to each other.
Я дал разъехаться домашним,
Все близкие давно в разброде,
И одиночеством всегдашним
Полно всё в сердце и природе.
И вот я здесь с тобой в сторожке.
В лесу безлюдно и пустынно.
Как в песне, стежки и дорожки
Позаросли наполовину.
Теперь на нас одних с печалью
Глядят бревенчатые стены.
Мы брать преград не обещали,
Мы будем гибнуть откровенно.
Мы сядем в час и встанем в третьем,
Я с книгою, ты с вышиваньем,
И на рассвете не заметим,
Как целоваться перестанем.
Еще пышней и бесшабашней
Шумите, осыпайтесь, листья,
И чашу горечи вчерашней
Сегодняшней тоской превысьте.
Привязанность, влеченье, прелесть!
Рассеемся в сентябрьском шуме!
Заройся вся в осенний шелест!
Замри или ополоумей!
Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья,
Когда ты падаешь в объятье
В халате с шелковою кистью.
Ты — благо гибельного шага,
Когда житье тошней недуга,
А корень красоты — отвага,
И это тянет нас друг к другу.