1
In that far land that still remembers Lincoln
A ghost towns grieving for a homeless soul.
Its mournful belfry wailing like a woman:
For me. for me alone, the church bells toll.
For lads who perished in untimely graves.
For lads who in triumphant battles fell,
For wives too weary, worn, all woebegone
The church bells toll for me. for me as well.
For old men who are long forgotten, dead.
For sailors coffined in a stormy sea.
For shrivelled souls the church bells slowly toll.
And. oh. they toll-for me. for me. for me.
1
В стране, не забывающей Линкольна,
В селе, где ни двора и ни кола,
Как женщина, печальна колокольня.
По мне, по мне звонят колокола.
По юношам, безвременно погибшим
На этой победительной войне,
По женщинам, усталым и поникшим,
И всё-таки они звонят по мне.
По старикам, давным-давно усопшим,
По морякам, оставшимся на дне,
По мумиям, загадочным, усохшим,
И всё-таки — по мне, по мне, по мне.
2
Прекрасен не прекрасной синерамой
Тот алчный и надменный материк,
А тем, что бородатый, синеглазый
Вдоль побережья шествует старик.
О, эта чистота на грани детства
И равенство с прохожими людьми!
Идёт он лёгкой поступью индейца
И знает толк в охоте и в любви.
К большим ступням он примеряет ласты,
И волны подступают к бороде,
И с выраженьем мудрости и ласки
Смеётся он, ступает по воде.
О, президентов выборы и крики!
Как там шумят и верховодят всласть…
И всё же книги — как над нами книги
Неумолимо проявляют власть!
Над миром простирается защита,
Защита их отцовской доброты.
Стоит охотник и солдат. Зашита
Его одежда. Помыслы чисты.
И, многоопытный свидетель века,
В том звоне различает он опять:
О, не обидь, несчастье, человека,
Не смей его у женщины отнять!
В тревоге неумолчной, сердобольной
Туда, к вершине солнца и дождей,
Восходит этот гомон колокольный,
Оплакивая горести людей.