Nimm des letzten Jahrestags Feier;
Heut ist wieder die Stunde erwacht,
Unsres ersten demantenen Winters
Kühl von Schnee durchwobene Nacht.
Dampf quillt auf aus dem Marstall der Zaren.
Auf die Mojka die Finsternis fällt.
Wohin gehn wir? — Nicht kann ichs begreifen —
Unterm Mond, der den Weg nicht erhellt.
Zwischen Ahnmal und Enkelgrab hat sich
Ein zerzauster Garten verirrt.
In gefängnisentflohnen Laternen
Das Fahllicht begräbnistrüb wird.
Auf dem Marsfeld die Eisberge dräuen,
Und Kristall die Lebjashja bedeckt...
Wessen Schicksal wohl gliche dem meinen?
Herz, von Furcht du und Freude erschreckt.
Und es bebt, ein verwunschener Vogel,
Deine Stimme und streift meinen Arm.
Und erwärmt von jäh-hellem Strahle
Glänzt der silberne Schneestaub so warm.
Годовщину последнюю празднуй —
Ты пойми, что сегодня точь-в-точь
Нашей первой зимы — той, алмазной —
Повторяется снежная ночь.
Пар валит из-под царских конюшен,
Погружается Мойка во тьму,
Свет луны как нарочно, притушен,
И куда мы идем — не пойму.
Меж гробницами внука и деда
Заблудился взъерошенный сад.
Из тюремного вынырнув бреда,
Фонари погребально горят.
В грозных айсбергах Марсово поле,
И Лебяжья лежит в хрусталях...
Чья с моею сравняется доля,
Если в сердце веселье и страх.
И трепещет, как дивная птица,
Голос твой у меня над плечом.
И, внезапным согретый лучом,
Снежный прах так тепло серебрится.