Not thus, from cursed lightness having disembarked,
I look with worry on the chambers dark?
Already used to ringing high and raw,
Already judged not by the earthly law,
I, like a criminal, am being drawn along
To place of shame and execution.
I see the glorious city, and the voice most dear,
As though there is no secret grave to fear,
Where day and night, in heat and in cold bent,
I must await the Final Judgment.
Не оттого ль, уйдя от легкости проклятой,
Смотрю взволнованно на темные палаты?
Уже привыкшая к высоким, чистым звонам,
Уже судимая не по земным законам,
Я, как преступница, еще влекусь туда,
На место казни долгой и стыда.
И вижу дивный град, и слышу голос милый,
Как будто нет еще таинственной могилы,
Где, день и ночь, склонясь, в жары и холода,
Должна я ожидать последнего суда.