Not the snake fangs, but the stinging
Heartache emptied out my veins.
A quiet girl, I call love, singing
Birdlike in the whitened plains.
The other road closed long ago,
My prince — in a fortress, up high,
Will I betray him? — I don’t know!
But my life on this earth is a lie.
I won’t forget how he bid me farewell
I didn’t cry; I knew it was fate.
To visit his dreams, I’m casting new spells
But my spells are in vain, I’m afraid.
Does he sleep so serenely, locked in,
All because I’m barred and locked out,
Or is the bright-eyed tender Sirin
Already singing to him from a cloud?
Ты поверь, не змеиное острое жало
А тоска мою выпила кровь.
В белом поле я тихою девушкой стала,
Птичьим голосом кличу любовь.
И давно мне закрыта дорога иная,
Мой царевич в высоком кремле,
Обману ли его, обману ли? — Не знаю!
Только ложью живу на земле.
Не забыть, как пришел он со мною проститься
Я не плакала; это судьба.
Ворожу, чтоб царевичу ночью присниться,
Но бессильна моя ворожба.
Оттого ль его сон безмятежен и мирен,
Что я здесь у закрытых ворот,
Иль уже светлоокая, нежная Сирин
Над царевичем песню поет?